Строго говоря, объект для монолога, выбранный для этого текста, к телекоммуникационной отрасли имеет опосредованное отношение. В то же время, будучи далеко не самой заезженной темой, социальные проекты разного рода, проводимые российскими операторами связи, способны вызывать дискуссии, не уступающие по эмоциональности обсуждению качества связи или уровню сервисной поддержки тех же компаний. Разговоры о социальной пользе и безответственности, искренности и показном благородстве носят столь ярко выраженный субъективный оттенок, что эта статья ни в коем случае не обзор того, что творится, а слепок авторского отношения к происходящему.
Будем в качестве якорей использовать МТС, «МегаФон» и «Вымпелком», хотя выбирая для колонки данную тему, можно спокойно избежать упоминания неразлучной троицы крупнейших российских операторов связи, а черпать примеры из корпоративных политик Microsoft, Intel или Hewlett-Packard.
Наверное, к сожалению, а не к счастью, я отношусь к числу людей, которым трудно поверить в белоснежное бескорыстие крупных корпораций, приходящих на помощь детям, старикам или пострадавшим от стихийных бедствий. Вместе с тем, я не сомневаюсь, что в этих компаниях есть конкретные люди, которые действуют в рамках принятых наверху решений, вкладывая в тот или иной социальный проект собственную душу.
Распространено суждение о том, что участие в социальном проекте — это вид рекламы. И мой личный опыт подсказывает, что так оно и есть, хотя, следуя сказанному выше, я всегда помню, что это лишь одна сторона медали.
Отчисления на социальные проекты — вид демонстрации того, что ваш бизнес устойчив и успешен. В одном из наших любимых сотовых операторов мне даже рассказывали, что у «большой тройки» существует негласная договоренность о разделении сфер присутствия в социальных программах: конкуренция в контексте помощи ветеранам или поддержки местной спортивной школы никакой компании на пользу бы не пошла. Конечно, неформальное распределение социальных функций не может быть четким, но профильные направления есть.
К сожалению, моя собеседница была лучше осведомлена в том, что можно делать и чего лучше не делать на социальном поприще именно ее компании, а потому, дабы не подвести свою хорошую знакомую, вынужден опустить детали того разговора.
Однако, давайте обратимся к официальной информации. Загляните на сайт «МегаФона», в раздел «Социальная ответственность». Очевидно, что в такого рода проектах доминирует спортивная тематика. Вероятно, это и есть вотчина «МегаФона». Сайт МТС свидетельствует о том, что этот оператор несколько больше опекает образование и культуру. Сайт «Билайна» оставляет впечатление о желании компании помогать детям и людям с ограниченными возможностями. Автор не претендует на полноту картины, но некоторые закономерности, кажется, очевидны.
Операторы нередко продвигают свою социальную активность пресс-релизами и организацией соответствующих мероприятий. С точки зрения бескорыстия, доброта, конечно, должна быть бесшумной, но, как правило, все делается иначе. На форме детской футбольной команды, полученной от компании, красуется ее логотип, о суммах, перечисленных в поддержку детских домов и в помощь музеям, сообщается с трибун. Нам настойчиво напоминают, что операторы не только зарабатывают миллиарды долларов, но и выделяют из этой прибыли миллионы рублей на хорошие дела.
Иногда, особенно у нас в стране, социальный проект рождается из неизбежности. Для того, чтобы воздвигнуть вышку сотовой связи, нужно договориться со многими инстанциями. То, что этот процесс непрозрачен — секрет Полишинеля. Когда «большая тройка» по поручению Владимира Путина телефонизировала сообща трассу «Амур», об одном таком несостоявшемся проекте рассказал на тематическом заседании чиновник Минкомсвязи. Якобы, глава какой-то поселковой управы предлагал операторам землю под базовую станцию в обмен на строительство в том же населенном пункте клуба. Ввиду высочайшей поддержки амурского проекта, место для культурного обогащения сельских жителей на операторские деньги так и не появилось, но в другом месте и при других обстоятельствах такие истории заканчиваются иначе.
Хочется обратить внимание на то, что действия местного чиновника тоже могут иметь разные мотивы. У него есть средства на клуб, но он хочет положить побольше денег себе в карман? Он работает в бедном селе, где на клуб нет денег, а более высокое руководство денег не выделяет? Он — просто борец с ветряными мельницами, полагающий, что зажравшихся телеком-толстосумов можно и нужно при первой возможности «стричь» в интересах простых людей? Уберите село и клуб, возьмите уездный город с детским домом, небогатым ВУЗом и полуразрушенной спортивной школой — будет вам другая вероятная история.
Крупные компании, тем самым, часто делают то, что, вроде бы, должно делать государство. В обмен на то, чтобы государство не мешало зарабатывать деньги. Будучи реализованным, любой такой проект, на фоне подчас постыдной помпы, принесет кому-то пользу, а может быть, польза будет большой, и ее получат множество людей сразу. В проекте со стороны оператора могут быть задействованы люди, которых язык не повернется обвинить в преследовании собственных интересов, а потому дети, старики или ученые могут и не испытать унижения, а почувствовать искреннюю благодарность, появятся люди, получившие свою частицу доброты, чтобы не лежало в ее основе.
Конечно, можно развести рассуждения на предмет того, кто должен решать социальные вопросы, зазорно ли подать милостыню тому, кто обездолен государством, рискуя, между тем, нарваться на «профессионального нищего». История с добрыми делами операторов, на самом деле, не содержит ничего нового: века назад богатые дельцы и крупные фирмы делали широкие жесты, истинные причины которых могут сильно отличатся от публичных. Вряд ли «большой тройке» под силу изменить устройство нашего мира, даже в границах одной страны.
Кроме того, и это, пожалуй главное, обсуждение поднятой темы для каждого человека может быть крайне неловким, потому как оно должно возвращать к мыслям о том, насколько ты сам добр к этому миру и достаточно ли искренен в этом чувстве.